Этот чепец словно соткан из молчаливого света, обвивающего голову, как мысли, которые не произнесены, но прожиты.
Материал, подобный живому шелку, складывается в ленты, завитки и плоскости, не повторяя симметрию, но создавая рельеф — как сказание о том, что свет может не иметь формы, но всегда имеет присутствие.
Он не скрывает и не подчёркивает — а просто есть, как покров, как обет, как напоминание, что красота может быть тенью света, а не его бликом.
